...уже было, знаю..

Я вызывающе спокойна.

Меня ты больше не обидишь.

В любви чарующе-пристойной

Большой ты прелести не видишь.

В изысканно-печальных чувствах

Ты ищешь не любви, не счастья;

В речах изысканно-искусных

Почти одни деепричастья.



Фальшивые полуманеры,

Полуулыбки, полужесты!

В излишке - только полумеры,..

Ты не зовешь меня - невестой...

И нет надежды стать женою -

В любви ты прелести не видишь...



Но я тебя, конечно, стою.

Меня ты больше не обидишь.

(с)

---

...жизнь - из чужих цитат...

Жизнь мимо жизни, стрельба холостыми патронами по ветряным мельницам.



Я Вас люблю. Агапэ.

Впрочем, это никогда не было физиологией

(с) я сама - РэБэ, когда-то, в той жизни...

Боже! Какими мы были наивными...

Как же мы молоды были тогда...



Все верно и правильно.

Тут с самого начала - страсть.

Безобразная, положим, но - страсть.

---

...я учу их как улыбнуться

и уйти

и не возвращаться больше



Я наконец-то смогла дочитать себе успокоительное "Еще не раз Вы вспомните меня" до конца.

Во всех случаях раньше последнее четверостишье было неправдой.



Но каждый раз Вы склонитесь без сил

И скажете: я вспоминать не смею.

Ведь мир иной меня обворожил

Простой и грубой прелестью своею

---

Как всегда, Ганя проходит мимо.

Мы снова выбираем не тех героев.

Однажды - и навсегда.

Я - это снова я.

---

....(с)...

...я позволю себе эти слезы,

эту грусть и тоску о тебе...



...наша встреча - мельчайшая малость,

среди радостей в нашем пути...

---

Он любил три вещи на свете:

завечернее пение,

белых павлинов

и стертые карты Америки.



Не любил когда плачут дети,

не любил чая с малиной

и женской истерики.



А я была его женой.



Даже долготерпению Профессора когда-нибудь наступит конец.

---

...Я Вас совсем не люблю.

Я люблю Гаврилу Ардальоныча...

---

Я так долго ждала Одиночества, что когда оно наконец пришло, я его не узнала.

---

Мне пришло два письма. Из-за Океана.

Да.

---

Это как бы изначально

совершенно невозможно,

отчего же так печально,

почему же так тревожно?...

---

А еще я хочу просто проснуться однажды утром у тебя на плече...

---

...что может быть глупей

взаимной страсти двоих,

не преклоняющих колен....

---

Дождь...

...глупые стихи,

что писал я в душной

и унылой пустоте...

---

Нашла кусок своего текста, оборванный на полуслове.

Интересно, что я хотела этим сказать?

- Сэр? – лицо Гарри, этого борца с Теми-Кто-Достоин-Худшей-Клички, не выражало ничего, кроме огромной усталости.

Снейп изогнул брови под тем углом, который означал у него неимоверное сочувствие. Насколько, конечно, этот гигант мысли и варения дохлых лягушек мог сочувствовать кому-нибудь, а тем более бедняге Поттеру.

- Советую Вам пройти в Больничное Крыло, Поттер, - произнес он своим ровным тоном, не содержавшим в себе никаких эмоций.

Проследив взглядом, как спина мальчика мелькнула в темноте коридоров, Снейп сократил свои лицевые мышцы в иное подобие гримасы, знаменовавшей собой радость – в конце концов, он мог позволить себе эту маленькую слабость, ведь сегодня они наконец победили того, кто столько лет мешал почтенным ста...

---

Мои печали шиворот-навыворот

не нужные, не важные тебе:

грядет рассвет, страна бредет на выборы -

один за всех и каждый по себе.



То плачет, то молчит, то расхохочется

мой внутренний, дарованный вотще -

всему предпочитая одиночество,

по счастью, безголосое вообще.

(с)

---

Прощальным костром

догорает эпоха...



Сегодня - последний "Идиотъ"

Прощание с... собой?

---

У монетки только три стороны(с)

Браво! Блистательная фраза.

---

Она падала в слова как в огромный ледяной водопад(с)я сама

Создавать беспрерывную видимость беспрерывной рефлексии - это мы тоже любим..

---

а иногда я тоже хочу фиолетово-безумного парижского солнца - такого легкого, такого играющего на подушках и светлых шторах, такого полосато-светлого, с чуть зеленоватыми бликами стаканного стекла и волнующейся жидкости в бутылке, с блестками глаз и свечками каштанов, с теплым асфальтом и прозрачно-дрожащим воздухом

возможно, в следующей жизни?....

---

Вот теперь я спокойна.

Довести все до логического абсурда, чтобы бы был повод для страдательного позора (Вы можете любить только один свой позор и саму мысль, что Вы опозорены) - и именно в этот момент почуствовать одуряющее по своему уюту спокойствие.