Кофе с вишневым ликером. Смешать, но не взбалтывать.
Кроссовер по ШХ и СС. главки 19,20,21
*** № 19
Малфой не сказал другу ни слова. В прямом смысле — выслушав полный ярости и бессильного гнева рассказ Снейпа о ссоре с Майкрофтом, лорд Малфой повернулся и уехал в Лондон, оставив Северуса перед камином Малфой-мэнора в гордом одиночестве. Вернулся Люциус только утром следующего дня, но по-прежнему хранил молчание, чем страшно перепугал Нарциссу, которая бросилась к Снейпу за разъяснениями. Зельевар, в свою очередь, тоже пытался отмолчаться, но миссис Малфой прибегла к излюбленному женскому способу — слезам, который в любом другом исполнении действовал на слизеринского декана совершенно противоположным образом, но вид плачущей Нарциссы всегда заставлял Снейпа безоговорочно капитулировать. Тем более, что в данном случае она использовала так же дополнительный бонус, причитая, что ей нельзя волноваться, а ситуацию, в которой муж второй день хранит молчание, лучший друг ведет себя, мягко говоря, странно,а человек, который последние пару лет разряжал любую напряженную обстановку, и подавно исчез, как не было, нельзя назвать спокойной.
- Ах, обстановку он разряжал?! - вскинулся Снейп, практически скрежеща зубами от злости, а потом высказал Нарциссе все, что он думает и об этом самом человеке, и об ее супруге, и о себе самом, не забыв упомянуть и причину возникшего конфликта. Миссис Малфой проявила, надо сказать, трогательное семейное единодушие — выслушав страстный монолог с совершенно спокойным лицом (лишь на скулах все ярче разгорались два красных пятна), она встала и молча удалилась. Расколотив о стену дорогущую фарфоровую вазу, коими изобиловала гостиная Малфой-мэнора, Снейп вдруг окончательно почувствовал себя одиноким и несчастным.
Как всегда, впадая в подобное состояние, Северус Снейп стискивал зубы и бормотал «они еще пожалеют». Обычно эти были какие-то мифические и непонятные «они», но на сей раз до крайности персонифицированные: Малфои и Майкрофт Холмс. Впрочем, если быть честным, только Малфои — потому что Снейп искренне считал, что стер из своего бортового компьютера файл с этим именем.
Обычно Люциус приходил на третий, максимум — на пятый день и называл отзыв: изображал, что жалеет, что его настигла кара, что жизнь без друга не мила. Однако прошло уже две недели, а Малфой-мэнор хранил молчание. Снейп поклялся сам себе, что не собирается делать первый шаг, но чувствовал себя растерянным и даже обманутым, а потому срывал злость двумя известными ему способами: хамил Дамблдору и снимал баллы со студентов за любую провинность, причем доставалось даже Слизерину. Когда метка вызвала его на очередное собрание Упивающихся, Снейп вдруг удивился собственной радости, и лишь аппарировав, понял, что с нетерпением ожидает неизбежной в данном случае встречи с Люциусом. Реальность оказалось внезапной, а потому еще более страшной: Малфоя на собрании не было, причем совершенно официальным образом, о чем сообщил в начале сборища сам Вольдеморт. Мистер Малфой, мол, отпросился «по семейным обстоятельствам» - его беременная супруга чувствует себя крайне плохо, а потому заботливый муж нижайше просил Повелителя позволить ему быть рядом с ней, что Олицетворение Заботы О Чистокровных Родах и разрешил своему непутевому последователю. Мало вслушиваясь в тошнотворный пафос, Снейп осознал главное из услышанного и сидел, как пыльным мешком по голове ударенный, так что даже не с первого раза услышал обращенный к нему вопрос Вольдеморта.
- Неужели нашей дорогой Нарциссе действительно так плохо, Северус?
- Откуда я знаю! - раздраженно брякнул Снейп, совершенно забывшись.
- Но кто же, как не ты, придворный зельевар Малфой-мэнора, должен быть в курсе? - голос сочился ехидством, но в глазах Вольдеморта зельевар с ужасом увидел зарождающееся подозрение.
- О, простите, повелитель! Я просто хотел сказать, что в данном случае я занимаюсь исключительно приготовлениями зелий, которые заказывают мне лучшие целители Мунго, так что я могу судить обо всем лишь о характеру заказов. Да, ситуация тяжелая, но не безнадежная, повелитель.
Вольдеморт удовлетворился ответом, а Снейп вернулся к рассуждениям о Малфое. Декан Слизерина слишком хорошо знал своего друга, чтобы поверить в байку о болезни Нарциссы — Снейп прекрасно понимал, что если бы здоровье будущей матери действительно было под угрозой, никакие ссоры и даже война не заставили бы Люциуса хранить молчание — он примчался бы с просьбой о помощи именно к зельевару. Следовательно, вывод был только один: Малфой настолько не хотел его видеть, что даже придумал эту сказку о болезни жены. И, что угнетало еще больше, Нарцисса разделяла эти настроения, раз позволила упоминать о своем положении в подобной связи.
- Ну и целуйтесь со своим магглом, - прошипел про себя Снейп, решив, что больше никогда не позволит себе привязаться хоть к кому-то. И первым ощутил на своей шкуре последствия этого запальчивого решения хаффлпафский второкурсник Шерлок Холмс, на котором профессор зельеварения Северус Снейп теперь срывал все свое дурное настроение.
*** № 20
Прошло несколько месяцев, ситуация не изменилась. К концу учебного года даже преподавательский состав заметил, что декан Слизерина Северус Снейп вдруг как-то уж слишком необоснованно придирается к студенту Хаффлпафа по любому поводу — и даже без оных — и ведет себя, как выразилась профессор МакГонагалл, скорбно поджав губы, «словно распоясавшийся мальчишка». Снейп только хмыкнул в ответ на это замечание, подумав, что лучше бы Вы, Минерва, в свое время лучше следили за мальчишками своего обожаемого факультета, глядишь, в мире было бы меньше злобы и ненависти, по крайней мере, в душе одного отдельно взятого зельевара.
Беспокойство педагогического состава было обоснованным, но бесполезным — Холмсу было все равно до успехов факультета, а преодолевать любые трудности он умел с совершенно непроницаемым выражением лица, так что нападки декана Слизерина его, казалось, совершенно не задевали. Скандал разразился за неделю до окончания учебного года — Шерлок умудрился стащить из лаборатории Снейпа какой-то важный и редкий ингредиент. Устроенная в кабинете директора выволочка привела к удивительному открытию: оказывается, в заброшенном туалете, где жило привидение погибшей много лет назад студентки, Холмс устроил практически лабораторию, где варил не только сложные, но и опасные зелья. Снейп визжал на таких повышенных тонах, каких сам от себя не ожидал, но мальчишка не реагировал на все выпады профессора, со скучающим видом ожидая, когда закончится эта учительская проработка. Внезапно Северус понял, что ему до одури важно нарушить это деланное безразличие, сорвать эту маску и снова увидеть живые глаза мальчишки. Понимая, что снова наступает на те же грабли, он выкрикнул:
- Вы может быть думаете, мистер Холмс, что Ваш брат, - парень вздрогнул, и в эту минуту Снейп осознал, что совершенно не хочет продолжать свой монолог, но отступать было не в его правилах, придется разорвать эту последнюю ниточку, связывавшую его со счастливым прошлым, - просто так отдал Вам свою магичесуую силу, хотя сам мог бы стать выдающимся волшебником, не в пример Вам?! Вы полагаете себя вправе заниматься опасными экспериментами, которые могут прервать Вашу сверхгениальную жизнь, - последние слова Снейп выплюнул с такой яростью, что до того безмятежный Дамблдор посмотрел на профессора с откровенным испугом, - и таким образом обесценить эт жертву, о которой Вы, я так полагаю, изволите даже не помнить?!
- Не переживайте, профессор Снейп, - мальчишка наконец-то соизволил заговорить, и каждое его слово дышало неприкрытой ненавистью, - о жертве моего брата мне не дают забыть ни Вы, ни он сам, ни вся моя сверхгениальная, - это слово Холмс произнес с чисто снейповской интонацией, - жизнь. Так что не утруждайте себя излишними напоминаниями.
От бессильной ярости у Снейпа пересохло в горле, так что пока он собирался с силами, чтобы снова открыть рот и ответить нахалу, Дамблдор уже успел с улыбкой снять с Хаффлпафа 15 баллов и отправить Шерлока в спальню, мотивируя это поздним вечерним временем.
- И нет, Северус, - предвосхитил он реплику Снейпа, - я не приму у Вас заявление об уходе.
В тот год только слизеринцы смогли достойно сдать выпускные экзамены по зельям, да и то количество баллов оставляло делать лучшего даже на этом факультете. Сразу после начала каникул Снейп уехал в Париж, где гулял по ночным бульварам с таким мрачным видом, что с ним боялись заигрывать даже самые прожженные кокетки. А в середине июля филин лорда Люциуса Малфоя принес ему приглашение на крестины, на которое зельвевар ответил однострочным вопросом о том, кто же будет крестным. В ответ на это сообщение изволил прибыть сам лорд Малфой собственной персоной, с бутылкой лучшего коньяка и фразой «мне казалось, что мы с тобой обсудили этот вопрос еще в школе». Это были практически единственные слова, произнесенные за вечер, что не помешало друзьям напиться до полной потери сознания и тяжелого похмелья. В конце концов, Снейп всегда любил Малфоя еще и за то, что тот умел молчать не только в наказание, но и в награду.
*** №21
Крестины Драко Малфоя прошли практически идеально, если не считать того, что в числе приглашенных гостей новоиспеченный крестный отец Северус Снейп со смесью удивления,и недоумения, обиды и облегчения узрел мистера Холмса-младшего. Решив, что разбираться в хитросплетении собственных эмоций он будет позднее, декан Слизерина отстраненно-равнодушно кивнул студенту в знак приветствия, и всеми силами старался удержаться от вопроса «А Майкрофт?». Чуть позже он увидел, как Нарцисса преувеличенно воодушевленно представляет младшего Холмса своей сестре Беллатрикс, а мальчишка так же преувеличенно восторженно внимает при этом каждому слову миссис Малфой. Снейп подумал, что стоило бы обидеться за то, что очередной великолепный план придумали за его спиной, а он даже не подозревает о том, к чему все клонится, но затем убедил себя в том, что устраивать очередную разобрку из-за семейки Холмсов он не собирается. В конце концов, Малфой знает, что делает. По крайней мере, в это очень хотелось верить.
Остаток вечера Северус Снейп провел в обществе бутылки виски, запрятавшись в кресло, из которого открывался прекрасный обзор на веселящихся гостей. В какой-то момент в противоположном углу, в таком же кресле, он заметил Шерлока, который следил за празднеством как-то слишком внимательно. Присмотревшись, Снейп хмыкнул: парень не отрывал взгляда от Беллатрикс Лестранж. Что ж, подумал профессор философски, мы стареем, меняется все вокруг, приходит новое поколение, и лишь одно остается незыблемым: на втором курсе ты влюбляешься в черную молнию по имени Бел.