Этот путь проложен мертвыми, и мертвые хранят его.
У каждой женщины должна быть змея...
БГ
Знаете, когда я первый раз смотрела предпремьерный показ «макбета» - я была значительно в более выигрышным положении как зритель. мне ровным счетом ничего не говорила фамилия «утеганов», поэтому я была в полном смысле этого слова tabula rasa. меня не занимала все три часа эфирного действия одна и та же мысль:
КАК?! как он это делает? как этот завзятый женоненавистник и мужлан умеет ТАК ставить любовь? откуда?...
...что не помешало мне заливаться слезами в финальной «пляске смерти» так же искренно, как сейчас.
я не могу писать про спектакли утеганова. не умею. мне больно, понимаете? это как прилюдный сеанс психотерапии: ты ложишься на кушетку, смотришь вроде как в потолок, а туда тебе проецируют картинки из твой собственной души («кто может океан угрюмый / твои изведать тайны, кто / толпе мои расскажет думы?»), а ты можешь только кивать благодарно «да, да, доктор. все так. да, спасибо. да, очень больно. еще, пожалуйста».
(хм... есть в этом нечто, мда...эротическое.)
но вокруг этой кушетки толпится народ и с интересом наблюдает за твоей реакцией. поэтому, сколько ни пытаюсь призвать на помощь свой вечный эксгибиционизм – не могу. это сильнее меня(с).
это странное ощущение замочной скважины, в котором встретились два взгляда: в тот благословенный предпремьерный показ я вертела головой, безуспешно пытаясь вычислить в темноте зрительного того страшного человека, который так ненавязчиво взял и рассказал настоящим мужским языком о том, что я всю жизнь искала: о настоящей дружбе, о настоящей любви, о настоящем страхе, о настоящей крови. сейчас я сидела и прятала глаза: мне было мучительно неудобно, что я подглядываю за так хорошо инсталлированными мечтами самого режиссера – о настоящей дружбе, настоящей любви, настоящем страхе, настоящей крови...
и пусть я сто тысяч раз не права, пусть режиссер уже давно разучился мечтать, но меня-то он показал мне так, как есть. так, как я уже давно забыла, что так бывает. научила себя не помнить, не верить, не ждать….
и когда думаешь: надо отвлечься от личного и смотреть общечеловеческое, тебе вдруг дают по голове визуальным рядом: общечеловеческим становится почему-то брейгель, странным образом вплетенный в эту пляску еще живых – мертвых... банко, ведущий за собой своих будущих убийц, фонари, темные кроваво-коричневые цвета, пригнувшиеся фигуры... общечеловеческое слишком сильно и слишком больно переплетается с личным, чтобы быть отпущенным на свободу.
это – моя клетка, и мне крайне хорошо в ней...
банко... казалось бы, ничего не изменится – за смертной чертой останутся те же усмешки и ужимки, те же «приколы», но вдруг из придурковатого вояки перед нами во весь рост встанет поистине трагическая тень. без кровавых пятен, без ножевых ранений, но мало кто мог создать более трагический безмолвный образ.
(мой личный филологический стеб: «явись кем угодно – но в этом образе не приходи!». не приходи ты, Бога ради, ко мне трагической фигурой. не надевай козлиную маску, да еще с песнями – «песнь козлов», высшая трагедия с древнейших времен))))))))))))))
и, конечно, женщина-ведьма. парадокс в том, что «обытовив» трех авторских ведьм, утеганов – быть может, сам того не сознавая – сделал ведьму из леди макбет. и это не клеймение ее натуры, проявившейся в хладнокровных убийствах – тут все более нутряно, более животно, более глубинно. какова сцена убаюкивания макбета: «дай я их отнесу, я не боюсь покойников и спящих»?! ведь он опускается в сон не успокоенный, а завороженный ею, убаюканный какими-то силами, чарами, снами, в которые она его погружает. это не «стальная леди-вамп», это просто женщина в полном смысле слова – со всеми темными началами, таящимися в глубине каждой из них. в смысле, нас.
и как всякая женщина, позволившая своим темным глубинам вырваться на волю, леди макбет медленно, но верно попадает под их гнет, расплачиваясь тем единственным, чем может заплатить настоящая женщина – рассудком, потому что истинная женщина скорее отдаст разум, чем любовь.
...и потом, встав в этом «кинжале-проломе» в окружении тех, кто погублен ею, она будет скорбно и спокойно смотреть на решающую схватку – она знает, чем закончится бой. но в этом поражении Макбета таится ее главная радость – они снова будут вместе. там, за гранью смерти, уже неважно, чей род останется на троне, чья ветвь будет ветвью королей. там важно уже совсем другое – и она примет его с улыбкой.
...и дудук. тот, мой, армянский... настоящий.
да, все так. очень больно. спасибо. еще, пожалуйста. еще!..