"Она сама не знала, как бы она поступила, даже если б знала, где он живет. Право же, нельзя просто прийти к человеку и сказать, что она хочет его видеть"(с)
В период белых ночей у меня есть несколько любимых забав Города, одна из которых - заунывно бродить по мостам через каналы вкруг Никольского собора, тихо шепча бессмертное ненавистного Блока: что в тихой заводи все корабли, что на чужбине усталые люди счастливую жизнь себе обрели...
И, главное, никогда не дочитывать до конца, потому что...
это не только паралелль с Теоденом, раскрывающая глубину величия одного и падения в гордыни другого.
Эта фраза раскрывает не только свою, личную, денеторовскую, но и трагедию обоих сыновей тоже.
Боромир - о, этот классический типаж гордых римских легионеров первых веков христианства! Не понимать, не видеть того, что кажется очевидным тем, кто уже понял, более того - спорить с этим, не просто спорить, а противостоять порой, с оружием в руках.
И - Понять. Осознать. В последний, предсметный миг пережить такое Покаяние (...я не знал...не понимал тогда...), такое Признание (...мой брат, мой вождь, мой Король!...) - которое и становится Искуплением, позволяющим увидеть Свет.
Боромир - это необычайно христианский персонаж. Нет, это не Савл (впрочем, и Фарамир не Савл - но это позже), но это именно свой, особый, Настоящий путь в Дамаск. Который завершился. Успешно.
Фарамир.
Тут сложнее.
Мне сложнее - потому что я еще в Тексте не люблю этого героя. И очень не любила вот буквально до последних дней уже сейчас. Ну не нравишься ты мне!(с)
(о природе не-любви фильмовой я уже говорила... это очень во многом осознание через-Денеторовское, да)
Сложнее и в самом Тексте - нет там той четкой картинки, которая позволила бы говорить о завершении Пути этого героя. Он мог преспокойно себе сидеть в своем Итилиене и плести заговор против последнего из угасшего рода, давно лишенного Короны(с)рiдный батьку. При чем любимая жена весьма себе могла его поддерживать в этом начинании, имея,как известно, с Королем свои старые счеты.
Однако, это из области такой фантасмагории, что даже мне, жуткой нелюбительнице Фарамира, кажется это глупым.
Потому что Фарамир - это тоже дорога в Дамаск. Дорога долгая. Тяжелая. Тем более тяжелая, что есть отец - давящий, жестокий, маска римского императора-гонителя. Есть брат - про которого неизвестно, достиг ли он своей Вершины. И какой была эта вершина, учитывая то, что Фарамир ох как хорошо знает своего брата. Знает, кстати, даже лучше, чем отец - впрочем, это слишком очевидно и потому дефолтно.
Фарамиру тяжело и самому. Он своей Вершины достиг. Еще при жизни - там, на заботливо сложенных отцом поленьях. Достиг - и должен жить с этим дальше, хотя обычно оченно хочется сразу таким тепленьким - и в рай. Потому что жить то с Этим - тяжело. А Фарамир - живет. Успешно.
...прелестная фиалка на залитом солнце лугу, мля....
ААААААА!
*бегает по квартире в тихой панике и восторге, попутно объедая лепестки со всех попадающихся под руку роз - это, видимо, счастливая примета, спасибо, lady_myra*
*внезапно остановившись и посерьезнев*:
Успокойся, дорогуша, и увидь в этом то, чем оно и является - наибанальнейшее великопостное искушение.
Сегодня я наконец доехала до Универа, после полутора недель невозможности это сделать.
Кто не в курсе, поясняю: каждый раз у меня на пороге начиналась форменная истерика, я понимала, что поеду куда угодно - хоть в Москву на ул.Демьяна Бедного, да!!!!! - но только не туда.
Но только не сегодня(с)...
Сегодня доехала.
***
С Петровым сидели на кафедре и сливались в экстазе по поводу самодержавия, etc.
Угу... либералов на кол и оладушки(с)
В какой-то момент он принялся рассказывать мне о том, как недавно познакомился с интернетом и узнал, что там воистину Греция по степени наличия всего, я поймала себя на том, что пальцами стучу по столу "КВ" азбукой морзе.
У Петрова в глазах появилось было осмысленное по этому поводу выражение, но тут ввалилась Михайлова и все испортила.
О том сама преусловото-банальном счастливом дне в жизни.
Я смогла найти ответ на этот вопрос, да.
Лето.
Москва.
День, случайно, но необычайно полно проведенный вместе, причем с совершенно несвойственными нам явлениями: ресторан, кино, прогулки в парке.
Гомон вокзала.
Он провожает меня, задумчиво глядя куда-то в Небо над моей головой, методично-отточенными движениями крутя в руках новую трость с арабской вязью по рукоятке, я стою, жадно впитывая каждый миг и каждое его движения и взгляд. Словно знаю, что это - последняя встреча.
Прошло уже более полутора лет, но я до сих пор помню каждую секунду этого дня.
Возможно, именно это дает мне надежду на возможность еще одной встречи.