...будущее не вернуть...
записульки pro Турандот
на самом деле, про этот спектакль писать безумно сложно
почему? потому что спектакль этот - он как Шрек. Нет, не луковый - хотя глаза порой щипет - но слоеный. Эдакий луковый пирог - совсем как тот, что сегодня вынесли в конце аплодисментов, как традиционный дар БалтДома, только вот не капустный, а см.выше.
Всю многопластовость не охватишь, не расковыряешь все равно - но в ней тонешь, захлебываясь этими слоями и судорожно отплевываясь от луковых ошметок.
Во-первых, то неимоверное количество импровизации, которое вываливается на зрителя, зашкаливает настолько, что в какой-то момент ты уже начинаешь путаться, что же тут лишь хорошо продуманная за кулисами сцена, а что на самом деле рождено вот тут, только что, а ты сидел и присутствовал при этом чуде. Даже при повторном (...и далее) просмотре - понятно, что здесь было не так, это добавили-убавили, но вопрос, прблема означенная, недоумение это - остается.
Недоумение - штука странная, ибо неоднозначная. Оно может быть отрицательным, каковым чаще всего и бывает. Но вполне себе может явиться и положительным - вот как в данном случае. Слушаешь-слушаешь рассказ о самом человечном человеке, узнаешь-узнаешь эти родные каждому русскому сердцы строгие, но скромные черты, облаченные в костюм дзю-доиста, с летным шлемом и шахтерским фонариком впридачу, а исподволь закрадывается крамольная мыслишка. Нет, даже две мыслишки, раздирающие сознание верного сына своей страны: что а ну как насмешка - а при том ведь гордостю наполняешься и думаешь, как они это повернут так, чтобы так гордость и осталось, чтоб у всех, включая разные комитеты и заботящиеся о безопасности органы, не осталось сомнений в намерениях?! И счастливо узнаешь всенародного героя с чувством глубокого удовлетворения: "в костюме дзю-доиста он выходит на татами, враги, скрываясь, ломятся в сортиры, но там их мочит! В забой спускается с фонариком шахтерским, и в летнем шлеме бороздит просторы, и языком любым владеет полно, вот, например, немецким в совершенстве, когда в Германии работал под прикрытьем... да что там! Дочерей прекрасных вырастил, и каждому он друг: Арнольд Шварцнейгер!"
И, в то же время - под скоропись печатной машинки телеграфные фразу: 22 июня, ровно в четыре часа пятнадцать минут, без обьявления... Война. И - без сценических метаний, без трагедийных прикрас. Просто - она есть. Ведь повсюду несчастия преследуют его. Кого его? Да Калаф Тимурыча. (Потому что если Тимурыч - то Калаф.) Потому Война преследует его долго - до тех самых пор, как он не сталкивается с другой движущей силой - Любовью. И столкнувшись, понимает - Смерти или Турандот.
Что есть Турандот? Турындот-Тырундот... Фикция, миф, мечта, легенда? Смерть? Жизнь? Война? Любовь? А кто разберет - только решить для себя и остается, чтоб не запутаться вовсе, как в бескрайних просторах пустыни Гоби, до середеины которой редкий верблюд добегает. И как решишь - сразу станет ясно, что все, приплыли. Великая китайская стена. Смерти - или Турандот. Что жизнью я не дорожу - но жажду лишь минуты покоя перед тем, как вновь увижу этот милый и жестокий образ. В общем, она ждала его, пока не дождалась.
Калаф - герой совершенно не менее, а даже еще более фикционно-мифический. Отличник, блин, учебы. В принципе, это характеристика, да? А вот и нет: Калаф усиленно играет ту игру, которую навязывают ему настоящие главные герои всего происходящего - евнухи. Играет нелепого - но искреннего, в котором, впрочем, иногда прорывается нечто Такое, что сразу становится понятно, что до сердцевины той самой луковицы еще очень далеко и нифига ты ни разу не приблизился к разгадке того, что же представляет собой этот персонаж, что за игру ведет актер, и что вообще тут происходит, кстати. Вот что не Лановой - это точно. А остальное... А остальное, как известно - все приложится. Потому и млеют у него на плече все, кто попадает в радиус действия его нелепой искренности. Потому и понимают, что в груди моей он породил доныне мне неведомые чувства. Потому что ну очень, ну очень-очень хочется, на самом-то деле, вдруг ощутить рядом это вот превосходство, ага. Потому что - доныне неведомое. Не такое потому что. Не Лановой.
в общем, потому что слова кончились - только слюни и остались.
в изложении чуйствов и мыслёв обильно использованые завуалированные и неоткопирайтенные цитаты из спектакля
глубокое чувство благодарности самой себе, что я писала вступительную рецензию не глядя спектакля, перехлестывает через все мыслимые пределы, ибо в противном случае я не смогла бы написать ничего более внятного, чем представлено здесь, а четкость и ясность данного изложения мне вполне понятна
на самом деле, про этот спектакль писать безумно сложно
почему? потому что спектакль этот - он как Шрек. Нет, не луковый - хотя глаза порой щипет - но слоеный. Эдакий луковый пирог - совсем как тот, что сегодня вынесли в конце аплодисментов, как традиционный дар БалтДома, только вот не капустный, а см.выше.
Всю многопластовость не охватишь, не расковыряешь все равно - но в ней тонешь, захлебываясь этими слоями и судорожно отплевываясь от луковых ошметок.
Во-первых, то неимоверное количество импровизации, которое вываливается на зрителя, зашкаливает настолько, что в какой-то момент ты уже начинаешь путаться, что же тут лишь хорошо продуманная за кулисами сцена, а что на самом деле рождено вот тут, только что, а ты сидел и присутствовал при этом чуде. Даже при повторном (...и далее) просмотре - понятно, что здесь было не так, это добавили-убавили, но вопрос, прблема означенная, недоумение это - остается.
Недоумение - штука странная, ибо неоднозначная. Оно может быть отрицательным, каковым чаще всего и бывает. Но вполне себе может явиться и положительным - вот как в данном случае. Слушаешь-слушаешь рассказ о самом человечном человеке, узнаешь-узнаешь эти родные каждому русскому сердцы строгие, но скромные черты, облаченные в костюм дзю-доиста, с летным шлемом и шахтерским фонариком впридачу, а исподволь закрадывается крамольная мыслишка. Нет, даже две мыслишки, раздирающие сознание верного сына своей страны: что а ну как насмешка - а при том ведь гордостю наполняешься и думаешь, как они это повернут так, чтобы так гордость и осталось, чтоб у всех, включая разные комитеты и заботящиеся о безопасности органы, не осталось сомнений в намерениях?! И счастливо узнаешь всенародного героя с чувством глубокого удовлетворения: "в костюме дзю-доиста он выходит на татами, враги, скрываясь, ломятся в сортиры, но там их мочит! В забой спускается с фонариком шахтерским, и в летнем шлеме бороздит просторы, и языком любым владеет полно, вот, например, немецким в совершенстве, когда в Германии работал под прикрытьем... да что там! Дочерей прекрасных вырастил, и каждому он друг: Арнольд Шварцнейгер!"
И, в то же время - под скоропись печатной машинки телеграфные фразу: 22 июня, ровно в четыре часа пятнадцать минут, без обьявления... Война. И - без сценических метаний, без трагедийных прикрас. Просто - она есть. Ведь повсюду несчастия преследуют его. Кого его? Да Калаф Тимурыча. (Потому что если Тимурыч - то Калаф.) Потому Война преследует его долго - до тех самых пор, как он не сталкивается с другой движущей силой - Любовью. И столкнувшись, понимает - Смерти или Турандот.
Что есть Турандот? Турындот-Тырундот... Фикция, миф, мечта, легенда? Смерть? Жизнь? Война? Любовь? А кто разберет - только решить для себя и остается, чтоб не запутаться вовсе, как в бескрайних просторах пустыни Гоби, до середеины которой редкий верблюд добегает. И как решишь - сразу станет ясно, что все, приплыли. Великая китайская стена. Смерти - или Турандот. Что жизнью я не дорожу - но жажду лишь минуты покоя перед тем, как вновь увижу этот милый и жестокий образ. В общем, она ждала его, пока не дождалась.
Калаф - герой совершенно не менее, а даже еще более фикционно-мифический. Отличник, блин, учебы. В принципе, это характеристика, да? А вот и нет: Калаф усиленно играет ту игру, которую навязывают ему настоящие главные герои всего происходящего - евнухи. Играет нелепого - но искреннего, в котором, впрочем, иногда прорывается нечто Такое, что сразу становится понятно, что до сердцевины той самой луковицы еще очень далеко и нифига ты ни разу не приблизился к разгадке того, что же представляет собой этот персонаж, что за игру ведет актер, и что вообще тут происходит, кстати. Вот что не Лановой - это точно. А остальное... А остальное, как известно - все приложится. Потому и млеют у него на плече все, кто попадает в радиус действия его нелепой искренности. Потому и понимают, что в груди моей он породил доныне мне неведомые чувства. Потому что ну очень, ну очень-очень хочется, на самом-то деле, вдруг ощутить рядом это вот превосходство, ага. Потому что - доныне неведомое. Не такое потому что. Не Лановой.
в общем, потому что слова кончились - только слюни и остались.
в изложении чуйствов и мыслёв обильно использованые завуалированные и неоткопирайтенные цитаты из спектакля
глубокое чувство благодарности самой себе, что я писала вступительную рецензию не глядя спектакля, перехлестывает через все мыслимые пределы, ибо в противном случае я не смогла бы написать ничего более внятного, чем представлено здесь, а четкость и ясность данного изложения мне вполне понятна
-
-
05.10.2004 в 22:31-
-
05.10.2004 в 22:39спасибо!)))
о, ну просто мой портрет в приступе мрачности..)